Мифы древнего Китая

Мир древних мифов оказывается неизмеримо шире мира рационалистически мыслящего современного человека, так как кроме мира ≪наземного≫ (рационального) включает в себя как минимум еще два — подземный и небесный, а также бесчисленное количество путей, связующих их. И если на этих путях человеку вдруг становится понятным время сева или жатвы (т. е. знание находит в том числе и хозяйственное применение), то тем большее величие обретает бог, тем больше его милости изливается на Творение, тем крепче убежденность, что боги довольны, мир находится в гармонии, и правление успешно.

Как видим, перед нами совершенно иная логика, иной внутренний смысл, а соответственно, иная мировоззренческая система, к анализу которой подходить с привычными современному человеку рациональными критериями системы не только неверно с точки зрения смысла, но и просто бесполезно. Все так называемые ≪архаические≫ мировоззренческие системы строились именно в соответствии с этой нерационалистической логикой. Не являлась исключением и мировоззренческая система Древнего Китая.

Однако у древнекитайской мифологии есть и другие существенные особенности. Во-первых (и это самое главное), мифологическое мышление Китая не было подвергнуто рационализации, как, например, греко-римское. Даосизм и буддизм вообще ценили «рацио» довольно низко, предпочитая интуитивный способ познания мира. Философия ради философии, как своего рода самолюбование ума, всегда была чужда Востоку. В соответствии с этим мировоззрением истинное знание не может быть высказано словами, поскольку бога невозможно постичь умом. Подавляющее большинство даосских и буддийских текстов является не чем иным, как записями учеников о своих беседах и общении с учителем (например, «Лунь юй» — книга о взглядах и беседах Конфуция, записанная его учениками). Это были своего рода «конспекты», которые позволяли еще раз вернуться к тому, что сказал или сделал учитель, дабы обрести лишнюю возможность поразмыслить над увиденным или услышанным. Эти притчи или, в более широком смысле — тексты, ничему не учили. Они лишь позволяли, выражаясь метафорически, ступать туда, куда ступала нога учителя, чтобы облегчить процесс самосовершенствования. Именно поэтому подобных текстов — величайшее множество, как бесконечно количество путей, по мнению китайцев, ведущих к совершенству.

Окунитесь в разнообразный, таинственный и причудливый мир китайской мифологии

Open publication

Из тысячелетней мудрости Китая

Прежде чем растить цветы и сажать бамбук, любоваться журавлями и наблюдать за рыбами, обрети в себе покой.

Если же просто переселиться в красивую местность, окружить себя прелестными вещами, судить понаслышке о конфуцианской мудрости и твердить со слов Будды о пустоте всего сущего, что же тут изысканного?

«Вкус корней» Хун Цзычэн ( жил во времена правления императора Ваньли (1573–1619), носил прозвище «Человек Дао, вернувшийся к Изначальному») - Перевод В.В.Малявина

Империя ученых

ЗА ДВЕ С ЛИШНИМ ТЫСЯЧИ ЛЕТ существования императорского Китая немало поколений китайцев были свидетелями внезапного краха огромной державы, еще вчера находившейся в зените своей славы. Такие катастрофы случались настолько регулярно, что китайские историографы традиционно осмысляли историю в категориях «расцвета и упадка» (шэн-шуай) империй. Не может пройти мимо этих катастроф и современный исследователь. Пусть он уже не меряет ими историю и не стремится извлечь из них назидательные уроки. Все же «упадок», или «кризис», империи остаются для него общим определением исторической действительности и в этом смысле - фактом первостепенной важности, многое раскрывающим в исторической судьбе данной цивилизации.

Распад ханьской державы в III в. не только являет собою первый пример гибели жизнеспособного централизованного государства, просуществовавшего четыре сотни лет и ставшего образцом для традиции имперского правления в Китае. Сами обстоятельства этой катастрофы не совсем обычны. Беспрецедентный накал политической борьбы и политической агитации среди верхов общества, с одной стороны, грандиозное религиозное движение и восстание народа, с другой, придают событиям исключительный драматизм.

Впрочем, черты общественной жизни, формы идеологии и нормы культуры, заявившие о себе в тот период, принадлежат уже не столько истории древнекитайской империи, сколько новой, средневековой эпохе. Период заката ханьской династии, обозначившего рубеж между древностью и средневековьем в Китае, определил облик китайского общества и китайской цивилизации на много столетий вперед.

Книга Владимира Малявина «Империя ученых» впервые увидела свет почти четверть века назад, но до сих пор в мировой науке не появилось работ, содержащих новые концепции по рассмотренной тематике.

Open publication

Каталог Гор и Морей - 山海经

«Каталог гор и морей» (Шань Хай Цзин) — анонимный памятник, сложный по своему составу и содержанию,— представляет собой свод, по существу, самостоятельных «сочинений», основанных, в свою очередь, на длительной традиции, включавшей разновременные пласты положительных знаний, мифологии, верований.

В связи с этим всякая попытка точно датировать памятник обречена на неудачу. В этом плане речь может идти лишь о примерном времени оформления отдельных книг, древности закрепленной в них традиции и памятника в целом.

Памятник известен в одном списке-редакции собирателя, редактора, комментатора и поэта Го Пу (276—324 гг. н. э.). Этот список, положенный в основу всех последующих изданий, состоит из 18 цзюаней (свитков, или глав в современном понимании слова), что указано и в его названии (≪Каталог гор и морей в 18 цзюанях≫).

Здесь Вы можете познакомиться с русским переводом древнейшего китайского произведения. Не обходите вниманием предисловие к Шань Хай Цзину. Человеку, столкнувшемуся с Каталогом Гор и Морей впервые, предисловие будет очень полезно.

Open publication

Если книжка еще не загрузилась, рассмотрите одного из многочисленных ее персонажей - 天吴(tiānwú) - Тяньу (морское божество, водяной) из девятого свитка:

Основные источники сведений по китайской мифологии, особенно по её архаическому и конфуцианскому периодам, – это прежде всего сочинения так называемого конфуцианского канона: «Книга песен» («Шицзин»), «Книга преданий» («Шуцзин») и примыкающая к ним иньская «Книга перемен» («Ицзин»), а также «Каталог гор и морей», «Исторические записки» Сыма Цяня, стихи поэта Цюй Юаня (III в. до н. э.), «Записки о поисках духов» Гань Бао. Среди других источников – даосские философские и алхимические трактаты (например, «Баопуцзы» Гэ Хуна), буддийские сутры и их народные переложения (бяньвэнь), классические китайские романы.

«Каталог гор и морей», о котором впервые упомянул в своих «Исторических записках» Сыма Цянь, представляет особый интерес для изучения китайской мифологии. Предание гласит, что «Каталог» был выгравирован на девяти священных сосудах неким Бо И, помощником героя Юя, который усмирил потоп. Как писал философ Ван Чун (I в. н. э.): «Когда Юй и И усмиряли воды потопа, то Юй занимался усмирением вод, а И – записью сведений о различных вещах. Как бы далеки ни были земли за горами и морями, они всюду побывали, осмотрели всё, о чём услышали. И создали они „Каталог гор и морей“. Если бы Юй и Бо и не совершили столь дальних путешествий, то не описали бы гор и морей. Описать же горы и моря они смогли потому, что видели всё множество вещей».

Обучение каллиграфии в Китае.

Китайская каллиграфия в Китайском клубе Лин Лун

Обучение каллиграфии начинается в детстве или ранней юности. Многие корифеи китайской каллиграфии были вундеркиндами, но мастерами они становились лишь в преклонные годы, когда по мере возрастания духовного опыта им открывалась вся полнота возможностей каллиграфической техники.Изучение каллиграфии начинается с постановки обхвата кисти правой рукой, при этом никаких поблажек для левшей не делается. Имеет смысл переходить от написания крупных знаков к более мелким, а не наоборот. Восходящая еще к династии Хань система подготовки каллиграфов в изложении Чэнь Чжимая выглядит следующим образом.
В 11-13 лет учащиеся практикуют устав среднего формата; в 14-16 лет изучают устав мелкого формата; в 17-20 лет знакомятся с полууставом, а в 21-25 лет - со скорописью. Одновременно с этим от 13 до 23 лет они осваивают почерк чжуанъ-шу, а в 24-25 приступают к протоуставу.
Ученики постигают опыт каллиграфической традиции, копируя выдающиеся произведения древности. Так как объем каллиграфического наследия необозримо велик, то копирование сопутствует всей профессиональной деятельности каллиграфа до самой его старости. На начальной стадии правильный выбор образцов для копирования и последовательность их проработки имеют принципиальное значение. Ошибки в стратегии освоения каллиграфической традиции роковым образом сказываются на творческих судьбах учеников, которые зря тратят время и силы на недостижимые для уровня их техники задачи. Вполне закономерно, что большинство выдающихся мастеров были выходцами из прославленных своей ученостью семей, в которых из поколения в поколение накапливался педагогический опыт постановки каллиграфической техники.
Профессиональная подготовка каллиграфа была сопряжена с постоянными странствиями как для ознакомления с монументальными памятниками (наскальной каллиграфией, стелами), так и в связи с необходимостью просмотра частных коллекций, в которые можно было попасть только по рекомендации. Обычно каллиграфы фиксировали свои впечатления в дневниках, материалы которых использовались ими при написании трактатов. Для расширения профессиональной эрудиции каллиграфы, невзирая на крупные затраты, коллекционировали оттиски и оригиналы, выступая на художественном рынке и как создатели, и как покупатели каллиграфической продукции. Широта осведомленности мастера была непременным условием его творческого успеха.
Техника письма является неотъемлемой частью каллиграфической эстетики, ибо она прозрачно передает многоплановую информацию об авторе произведения. Техника письма свидетельствует не только о психофизической подготовке каллиграфа, но и о его духовных достижениях или срывах. Основополагающие технические программы каллиграфии доступны для подобающего воплощения лишь на определенном духовном уровне развития человека. Можно утверждать, что каллиграфическая техника является тем фильтром, который естественно защищает искусство каллиграфии от психических патологий и этических нарушений, не подпуская недостойных к власти воздействия, которой обладает каллиграфическая пластика в ее высокохудожественном исполнении.

Белозёрова В.Г.

Китайская традиционная живопись в Китайском клубе Лин Лун

Shufa - это правильно

Лин Лун полностью поддерживает профессора Тьен Юн Чжана

Стремление к красивости всегда было в китайском Письме - "Шуфа", и всегда изгонялось из него. Известен классический трактат, где красивость упоминается как подлежащий искоренению порок (Ли Хуа, династия Тан). Все это — сорняки, растущие на обочине пути Письма.

Провинции Китая на карте (названия на русском языке)

Провинции на китайском языке и учебный "слепыш" >>>

Приглашаем к изучению китайских боевых и оздоровительных практик

китайский клуб ЛИН ЛУН